Книга Запад Беларуси: исторический пазл - Евгений Евгеньевич Асноревский

Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25

С того момента прошло уже больше двух лет, но двери дома не отреставрированы, однако, по крайней мере, всё ещё находятся на своём месте.

Что же такого особенного в этом объекте?

Во время изучения большого количества дверей в регионе, да и в других частях Европы, можно отметить относительную редкость использования изображений человека и животных в декоре таких объектов. Даже очень богатые двери в очень богатых зданиях часто лишены подобных украшений. Сложные многофигурные рельефы можно увидеть, например, на дверях католических храмов. В этих случаях персонажи, конечно же, берутся, из христианских сюжетов. Второй крупный кластер, в котором представлены персонажи, использующиеся для подобных рельефов, — античная мифология. Первый медальон (последовательность слева направо и сверху вниз) представляет собой тучного мужчину (женщину?) что-то пишущего в книгу, в его руке видны весы. Второй человек сидит, подперев голову рукой. Третий медальон представляет изображение головы, как бы растущей из книги. Ну а в четвёртом медальоне — сова, сидящая на книге. Так что же это за персонажи? Относительно трёх человек в медальонах можно выдвинуть не очень обоснованную гипотезу. Возможно предположить, что это мастер, подмастерье и ученик (в той же последовательности, что и в описании), то есть три класса рабочих ремесленных цехов. Либо иная иерархическая группа, связанная с обучением, к примеру, ректор университета и его ученики разногодки. В отличие от первых трёх, четвёртый медальон здесь можно расшифровать с достаточной уверенностью. Несмотря на плохую сохранность, можно утверждать, что это так называемая Сова Минервы, то есть символ мудрости. Оценивая изображения в целом, можно отметить, что на уровне архетипов образы явно кажутся связанными с процессом обучения, приобретения знаний, на что указывают сова и книги. Гродненский историк Андрей Чернякевич логично заметил, что изучение истории хозяев дома, установивших эти двери, может содержать ключ к пониманию этих загадочных рельефов.

Двери с рельефами. Фото автора.

Ну а теперь вишенка на торте. Сова Минервы, сидящая на книге это символ иллюминатов. Тех самых, из книг Дэна Брауна! Да-да, это эмблема, которая фигурировала в книге «Das verbesserte System der Illuminen» основателя ордена Адама Вейсгаупта. К слову, упомянутые выше мастер, подмастерье и ученик являются тремя масонскими степенями, а иллюминаты и масоны, как известно, тесно связаны между собой.

Фрагмент 32. Гравюра Рашевского

Если спросить любителей гродненской истории:

— Какие гравюры Гродно вам известны? — то ответит хор голосов: — Цюндта и Маковского!

Тогда можно снова спросить:

— А гравюра Рашевского?

И вот тут уже задумываются многие опытные краеведы. Именно поэтому стоит пиарить эту относительно малоизвестную, но замечательную гравюру Гродно.

Конечно, самые известные гравюры с изображением Города холмов на самом деле созданы Цюндтом и Маковским. Это факт. Первую из них, даже автор книги, из которой взята представленная здесь гравюра, называет знаменитой. Обе эти гравюры активно используются в оформлении гродненских построек, книг и многого другого… И это, конечно, прекрасно.

Но есть и другие интересные гравюры Гродно. Например, вот такой, сохранивший для потомков вид города с каланчи, запечатлённый на гравюре. Она сделана по фотографии, в конце XIX века, то есть не такая старая, как гравюры Цюндта и Маковского. В Википедии её автором указан К. К. Случевский — когда-то очень популярный, а ныне забытый русский писатель. Однако Случевский был, конечно, лишь автором путевых заметок «По Северо-Западу России», в издании которых есть гравюра Гродно, ну а автором гравюры, основанной на неизвестной фотографии, был художник-иллюстратор М. Рашевский.

Этот мастер происходил с территории бывшей Речи Посполитой. Он делал качественные иллюстрации (и другие работы) и был необычайно плодовит. Только в популярном журнале «Нива» напечатано более 1500 иллюстраций Рашевского!

Гравюра Рашевского.

Существует мнение, что Рашевский был одним из лучших русских гравёров конца XIX века. Гравюра Рашевского с изображением Гродно довольно точна и интересна хотя бы потому, что на ней изображено множество значимых и при этом утраченных объектов. Некоторые из них подписаны автором, «расшифровавшим» это старинное изображение Гродно.

Фрагмент 33. Кто создал шедевр? Немного о строителях гродненского иезуитского костёла

Гродненский костёл ордена иезуитов, много лет назад ставший фарным, то есть главным католическим храмом Гродно, по признаю многих специалистов является выдающимся памятником барокко, достойным стоять в одном ряду с лучшими образцами стиля в Восточной Европе. Тем удивительнее на фоне подобных фактов выглядит малоизученная история храма.

В тот момент, когда автор пишет эти строки даже абсолютное большинство лучших гродненских краеведов не сможет назвать архитектора, подарившего потомкам эту жемчужину барокко, одновременно сдержанный и роскошный храм, удивительный в своей композиционной гармонии и художественной выразительности. Вне всякого сомнения, вопрос нуждается в дополнительном изучении. Однако кое-что можно предполагать и даже утверждать уже сейчас.

Известно, что иезуитский храм Франциска Ксаверия строился во второй половине XVII века. Изначально храм иезуитов имел немало общего с гродненским костёлом доминиканцев. Узнаваемые очертания верхних ярусов башен иезуитского храма, привлекающие взгляд своими, вогнутыми формами, появились, как считается, во второй половине XVIII века и, теоретически, могли быть произведением кого-то из придворных саксонских архитекторов.

Гродненский иезуитский костёл. Фото автора.

Впрочем, образованные отцы иезуиты могли, теоретически, самостоятельно составить проект. Подобное предположение вполне уместно и в случае изначального проекта храма, фасад которого был более аскетичным и стилистически близким к памятникам так называемого сарматского барокко.

Но кроме гипотез можно озвучить и некоторые имена участников строительства. Достоверно известно, что в строительстве иезуитского храма, видимо, именно костёла Франциска Ксаверия, принимал участие опытный местный специалист, мастер гродненского строительного цеха по имени Томаш Перстицкий.

Видимо, его навыки всё же были не совсем достаточны, потому что работа гродненца подверглась критике некоего приезжего итальянца, которым, по мнению польского историка архитектуры Петра Ямского, мог быть придворный архитектор Сапег, Фредиани. Предполагаемая критика Фредиани, который, как считается, участвовал в постройке виленского костёла Петра и Павла, делает его одним из вероятных участников строительства у гродненских иезуитов.

Фрагмент 34. Мифы гродненского краеведения: Давыд Довмонтович и все-все-все

Краеведческие мифы, которые жители и гости города Гродно могут услышать во время экскурсий по прекрасному Городу холмов, чрезвычайно живучи. Базируются они как на совсем необоснованных сведеньях, так и на более-менее убедительных в своё время научных работах, данные которых позднее были опровергнуты, что, конечно же, не помешало укоренившимся мифам жить дальше. Попробуем рассмотреть некоторые такие мифы.

Автор начнёт с одного из своих любимых мифов. «В бернардинском костёле Гродно находится 12 изображений деятелей ВКЛ на северной стороне главного нефа и 12 апостолов на южной». Забавно, но с каждой стороны не 12, а 19 изображений, в чём легко убедиться просто подняв голову и пересчитав ниши с живописными портретами. «Быть может апостолов и деятелей всё же 12, а остальные изображённые персонажи не в счёт» — может возразить кто-нибудь. Портреты из бернардинской совершенно точно нуждаются в дополнительном изучении, однако в ряду с северной стороны, там где, согласно мифу, должны быть деятели ВКЛ, вне всякого сомнения находятся Христос, апостолы Пётр и Павел. Их портреты размещены ближе всего к алтарю. В общем, что-то в популярном мифе не работает, как не крути. К слову, 12 апостолов действительно изображены над проёмом апсиды, где помещена сцена вознесения Девы Марии, однако об этом обычно не пишут в заметках туристических сайтов. Автором фрески называют значительного белорусского живописца Петра Сергеевича.

Ещё один миф гласит: «В Баториевке жил Стефан Баторий». Ну что ж, звучит довольно логично. Но нет, данное утверждение — миф. Авторитетные польские исследователи Яцек Ямский

Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25